Во мне всегда жила «жажда» самосожжения.

Я начал писать во Львове 17 апреля 1952 года. Уезжая навсегда в Ленинград, я сжёг 3 сундука рукописей, 8 куб.м. «творчества». Стихи, драма в стихах «Иван Болотников», 2 романа в прозе: «Сказка о трёх ефрейторах с голубыми глазами» и «Чёрная месть» — из испанской жизни. Я сжёг большие тетради-дневники, исторические исследования, статьи о поэтике авангарда XX века. Да, ещё свои стихи, написанные на немецком, польском и украинском языках, т. е. сжёг целую литературу мальчишеско-юношеской чепухи. Мир праху.

Это было в 1954 году. В 1959 году после написания ритмов по мотивам «Слова о Полку Игореве» я сжёг все стихи, написанные в армии от 1955 до 1958 года, а потом 17 поэм, написанных в 1958 — начале 1959 года. Эти последние уже ходили по рукам (вот именно!), я помню названия нескольких: «Уже любовь», «Последний на планете Земля» — о взрывах ядерных бомб в Хиросиме и на Новой Земле, ну и хватит названий.

В процессе дальнейших писаний я регулярно сжигал стихи и прозу. Из них наиболее известна повесть «Иллюзионист» и прочие, но для меня их нет навсегда.

Перед нами то, что каким-то образом сохранилось.

«Феогнид» — последние стихи, которые я написал. Больше стихов не будет. Ещё ни один из уважающих себя поэтов не написал ни строчки после 70, и так во всём мире.

Благодарю за внимание.