Стихи

 

Мой отец был акробат-эквилибрист цирка. Так что моё детство прошло среди зверей.

В клетке с тигром нет ничего пугающего, а вот если он лизнёт - меняй костюм. Я катался на слонах, подсаживаемый хоботом. Горилла (он, юноша) учил меня боксу и африканской борьбе - без царапин. Звери-артисты любили меня, даже змеи.

Много раз выступал и я, в одежде клоуна, на арене.

Так что аплодисменты публики у меня и врождённые и познанные, зрителя я изучил. Недаром же в 60-е годы я был одним из королей стихотворной эстрады, выступая со своими речитативами. Недаром же в 63-м году все газеты страны боролись с моей "экстравагантностью", как выразился главный идеолог г.Ленинграда Филиппов. Он запретил выступления мне, а также ношение сапог всем культурным работникам театра, эстрады и даже радиоженщинам. Потому что я выступал в Филармонии в замшевых ковбойских сапогах с бахромой... Ой! Он потребовал в обком и мои сапоги, но я не отдал, зима, и они у меня одни.

Это с тех времён, когда писались мои "сцены". Всё ж не такой мрак, как пишут, власти нас веселили и были очень богаты на самые сногсшибательные и абсурдные номера. Я не тоскую о том времени, моя молодость была хороша.

Поэтому и легко объяснимы сцены этой книжки. Не пьесы! Полнометражные пьесы как-то не пишутся в мире 20-го века, не смотрел, не читал. Это сценические композиции, фантасмагории, мистерии. Ещё Платон, а потом Руссо могли всерьёз искать "зелёную палочку" - символ счастья человечества. Эти поиски я отдаю манекенам. Сейчас в мире много ремонта - от пуговиц и до суперкомпьютеров. А у нас ремонтируют моря. Разве это не интересно для зрителей? Материал условный, конечно, но для чего же театр, как не для клоунады?

А клоунада - всегда актуальна. Вот почему я решился вынуть эти никогда и нигде не напечатанные сцены и немножко развлечь ими современного читателя. Пусть вспомнят о молодости, как и я. А молодёжь... Тут есть риск, - м.б. у них радости совсем другие. Но не чужие же!

В. Соснора

Мой отец был акробат-эквилибрист цирка. Так что моё детство прошло среди зверей.
В клетке с тигром нет ничего пугающего, а вот если он лизнёт - меняй костюм. Я катался на слонах, подсаживаемый хоботом. Горилла (он, юноша) учил меня боксу и африканской борьбе - без царапин. Звери-артисты любили меня, даже змеи.
Много раз выступал и я, в одежде клоуна, на арене.
Так что аплодисменты публики у меня и врождённые и познанные, зрителя я изучил. Недаром же в 60-е годы я был одним из королей стихотворной эстрады, выступая со своими речитативами. Недаром же в 63-м году все газеты страны боролись с моей "экстравагантностью", как выразился главный идеолог г.Ленинграда Филиппов. Он запретил выступления мне, а также ношение сапог всем культурным работникам театра, эстрады и даже радиоженщинам. Потому что я выступал в Филармонии в замшевых ковбойских сапогах с бахромой... Ой! Он потребовал в обком и мои сапоги, но я не отдал, зима, и они у меня одни.
Это с тех времён, когда писались мои "сцены". Всё ж не такой мрак, как пишут, власти нас веселили и были очень богаты на самые сногсшибательные и абсурдные номера. Я не тоскую о том времени, моя молодость была хороша.
Поэтому и легко объяснимы сцены этой книжки. Не пьесы! Полнометражные пьесы как-то не пишутся в мире 20-го века, не смотрел, не читал. Это сценические композиции, фантасмагории, мистерии. Ещё Платон, а потом Руссо могли всерьёз искать "зелёную палочку" - символ счастья человечества. Эти поиски я отдаю манекенам. Сейчас в мире много ремонта - от пуговиц и до суперкомпьютеров. А у нас ремонтируют моря. Разве это не интересно для зрителей? Материал условный, конечно, но для чего же театр, как не для клоунады?
А клоунада - всегда актуальна. Вот почему я решился вынуть эти никогда и нигде не напечатанные сцены и немножко развлечь ими современного читателя. Пусть вспомнят о молодости, как и я. А молодёжь... Тут есть риск, - м.б. у них радости совсем другие. Но не чужие же!

Пьеса - это полутора- или двухчасовой
отрезок времени, отделенный от
миллионолетней истории мира.

Эта пьеса -
возможно, что и не пьеса, а
                            представление,
                            декламация,
                            ситуация,
                            эпизод,
возможно, что и поэма
со сценическими заставками.

Эта пьеса - не действительность.
Действительность -
все равно за пьесой,
как бы пылко не пытались
протащить ее
разнообразные авторы на сцену,
а сцена - декламация,
а действительность -
                     в зале,
                     в кислороде,
                     в растительности,
                     в слезах,
                     в детях,
                     в недрах.

Эта пьеса -
один вдох и один выдох,
а действительность - миллионолетнее дыхание.

Эта пьеса - о черных воронах.
Я не против селекционеров,
скрещивающих черного ворона с голубым
попугаем или розовым индюком.
Пусть себе разгуливают по сцене
зеленые вороны с голубыми клювами
              и розовыми бородами.
И эти разгуливания - занятие занимательное.
Специально - только о черных воронах -
я написал эту пьесу.
Это не означает, что других птиц,
таких, как:
           вороны белые,
           жаворонки,
           воробьи
           и даже павлины -
                            не существует.
Просто им не удалось попасть
в эту пьесу.
Временно не удалось
и по ограниченности времени.
Повторяю:
          эта
              пьеса
                    не
                       действительность.
Это - фантастика из области
                     А МОЖЕТ БЫТЬ И ТАК.
А может быть и НАОБОРОТ.

Для правильного развития действия пьесы
необходимы два занавеса.
Первый:
стальной (цельный стальной лист),
отвесно опускающийся на сцену.
На этом листе необходимо писать:
вначале -
опись и характерные особенности
действующих лиц,
позднее -
название очередного действия.
На этом листе необходимо нарисовать:
слева -
будильник, диаметром два метра с накладными стрелками.
Перед началом каждого действия будильник должен звонить.
Второй занавес:
не матерчатый, чтобы раздвигался, как двери автобуса.
Большинство декораций -
контуры зданий, столы, лестницы, кровати -
должны быть из арматуры,
похожей на "Детский конструктор".

Голос Диктора
должен раздаваться из глубины сцены,
чуть громче обычного человеческого голоса.

Все передвижения персонажей
должны быть ритмичны и не медленны.

1. Манек N - манекен.
2. Зеленая палочка - символ счастья
человечества.
3. Задира Быка - ЗАместитель ДИректора по
БЫту и КАдрам.
4. Боксер - кулаком пробивает человека насквозь.
5. Молодежь - ох, уж эта молодежь!
6. Следователь.
7. Генерал.
8. Космонавт.
9. Директор.
10. Ученый - выдающийся.
11. Поэт - Юпп (псевдоним).
12. Органы печати.
13. Органы.
14. Ребенок - девочка.

Действия пьесы происходят на одной из планет
не нашей галактики.
Название планеты сам автор не сумел придумать.
Так и осталось - планета.

Справа - темный лес.
Слева - мутная вода.
Прямо вход вниз, вроде вокзального входа в метро.
Одни экспонаты выбираются на поверхность сцены,
другие уже на сцене.
На вертикальных палочках таблички:
        "Экспонаты находятся под охраной планеты"
        "Не сорить словами"
        "По экспонатам не ходить"
        "На нас не плюют" и др.
Входят Молодежь, Строитель, все дети пьесы.

С т р о и т е л ь:
                        Вот Генерал.
            Животное семейства саблезубых.

            (Ребенок протягивает Генералу конфету.)

            Деликатесов не употребляет.
            Питанье:
            минеральная вода.
            Когда проголодается, то лижет
            столовые ножи.
                        А вот Задира
            Быка.
                        Он ту же должность выполняет.
З а д и р а  Б ы к а:
            Не выполняю. Перевыполняю.
С т р о и т е л ь:
            Вот следователь.
            Он подозревает.
О д и н   р е б е н о к:
            Людей подозреваете?

С л е д о в а т е л ь:
                      Людей
            не разрешают мне подозревать.
            Теперь зверей подозревать стараюсь.
            К примеру:
            знаете ли вы, что муха
            является не мухой?
Д е т и (хором):
                        Кем же?
С л е д о в а т е л ь:
                        Курой!
            Но временно скрывается под мухой.
            Ведь муху не зарежешь!
            Не зажаришь!
М о л о д е ж ь:
            А кто на подозрении сейчас?
С л е д о в а т е л ь:
            Сейчас подозреваю поросенка.
            Подозреваю:
                        этот поросенок
            совсем не поросенок, а -
                        комар!
            Вы слышали, как он жужжит ночами
            в свинарнике?
С т р о и т е л ь:
            Понятно.
            Вот ученый.
О д и н   р е б е н о к:
            Какие выдвигаете ученья?
М о л о д е ж ь:
            Как продвигаетесь? Как дело обстоит
            со сдвигами?
У ч е н ы й:
                        На заданном этапе,
            отрезке времени, так я хотел сказать,
            я занят нижеследующей проблемой:
            зачем мы роем почву тракторами?
            Ведь существуют дождевые черви!..
С л е д о в а т е л ь:
            Подозреваю:
                        дождевые черви
            не дождевые черви, а -
                        китайцы!
У ч е н ы й:
            И если с миллиона самолетов
            на землю сбросить триллион червей,
            то эти черви почву разрыхлят
            за два часа и двадцать три минуты.
            Какая экономия машин!
            Нефтепродуктов!
            Человеко-дней!
С т р о и т е л ь:
            А это Юпп.
Ю п п:
            Я тут совсем случайно!
            По фактам биографии я - повар!
            Я не поэт! Клянусь вам! Я - случайно!
З а д и р а  Б ы к а:
            Нет, он поэт.
            Пока что не вступил,
            конечно, в возраст Штатной Единицы.
            Какую он яичницу проделал
            Сатирику!
                        Какую драматургу
            он произвел яичницу!
                        И Лирик
            хвалил, что Юпп -
                        способно одарен.

            Все наши сберегательные кассы
            проводят каждый год "День Вдохновенья".
            И даже на таком мероприятьи
            Юпп выступил и произнес...
                         (признайся!)
            он произнес:
                        Э-ичница! -
                                   не Я-
            ичница,
                        Э-ичница!
                                   (признайся!)
            Какими корнями обладает Я-ичница?
            Я - корень индивидуализма.
            А Э-ичница - это приобретает
            всенародное звучание!
            Поэт он! Только вот стихов не пишет.
            Гордость не позволяет.
            Но формалист!
С л е д о в а т е л ь:
            Поэт он?
            Я и не подозревал.
            Да и подозревать теперь не буду.
            Поэт ты, Юпп!
                        Типичный формалист!

(По заднему плану сцены, вдумчиво побалтывая зеленой палочкой,
марширует Манек N. Манек N курит.)

У ч е н ы й:
            Он чист, как прежде. Из международных
            пороков
            усвоены: курение и сон.
            Он каждый день осваивает путь
            к Сияющему и назад Холму.
            Он, Манек N, у нас большой искатель,
            все ищет,
                        ищет новые пути
            к Сияющему и назад Холму.
М о л о д е ж ь:
            Ну, вот и ночь.
                        Нейлоновые луны
            восходят.
                        Режиссер, над нами луны!
            Печальные лунатики планеты,
            как ангелы,
                        от зданья и до зданья,
            по паутинкам медленно гуляют.
            Их окликать по имени опасно...
            Они, как безымянные герои,
            по паутинкам медленно гуляют,
            внимательно, влюбленно познавая
            все запахи, созвучья все, соцветья...
            Но только их познанья бесполезны.
            Грохочет символический будильник!
            Разбужен мир!
                        Уже твой день, Строитель!
С т р о и т е л ь:
            Закроем заповедник. Дремлет мир,
            и даже экспонаты задремали.

                        (Подходит Манек N. Он улыбается.)

М а н е к  N:
            Нет, это дремлет мир.
            А мы не дремлем.

Темных дел не совершайте.
Изживите их дотла.
Поскорее завершайте
ваши темные дела!

Темнота -
  она потоки
затемненных дел дала,
тем не менее
  в потемках
есть и светлые дела:

размышление.
  Влечение
к любви, в конце концов!
Ну, а если развлеченье,
то рекомендую -
  сон.

Постоянно берегитесь
габаритов и систем -
берегитесь перегибов,
совершенных в темноте.

Мой прибор бесперебойно
все снимает там и тут.
Я Оптическим Прибором
проявляю темноту.

Очень много фотографий
проявил я мира для,
и никто не одобряет
ваши темные дела!

Сцена и зал не освещены.
В центре занавеса, вверху,
как жаворонок висит ракета, обыкновенная,
висит и жужжит.
Потом замедленно падает на сцену.
Взрывается. Брызги.
При взрыве ракеты занавес раздвигается.
Справа:
Въезжает нос ракеты космической.
Прямо:
монументальное кожаное здание,
в точности повторяющее контуры кожаного
кресла.
Окна мерцают.
Над зданием неоновая афиша:
"Созвездие Писателей".

Перед зданием Задира Быка.
Он в голубой тоге.
Его голова напоминает планету Сатурн,
только вместо кольца - венок из васильков.
Ноги босы. Ногти на ногах -
как у птицы Феникс.
Лицо Задиры Быка напоминает
лицо пожилой коровы,
переживающей мучительную личную драму.
Из кожаного кресла выплывают писатели.
Писатели однообразно сутулы
и разнообразно лысы.
Они строятся.

З а д и р а  Б ы к а:
            Равняйсь! Смирно!

            (Писатели привычно выполняют привычные команды.)

            По порядку номеров рассчитайсь!
П е р в ы й  п и с а т е л ь (с готовностью):
            Первый!
В т о р о й  п и с а т е л ь (сдержанно):
            Второй.
Т р е т и й  п и с а т е л ь (очень сдержанно):
            Третий...

Ч е т в е р т ы й  п и с а т е л ь (Юпп. Молчит).
З а д и р а  Б ы к а:
            Вы что, до четырех считать не в силе?
            Произнесите: чет-вертый.
Ч е т в е р т ы й  п и с а т е л ь (Юпп. Неуверенно):
            Четвертый ли я?

З а д и р а  Б ы к а (утвердительно):
            Ну! А какой же!
Ю п п (стесняется):
            Не знаю...
            Ведь я - формалист...
З а д и р а  Б ы к а:
            А что, формалист не может быть
            четвертым?
Ю п п:
            Не знаю...
            Ведь у меня гордость...
            не позволяет.

            (Уходит на левый фланг, нашептывая какие-то цифры.)

З а д и р а  Б ы к а:
            Равняйсь! Смирно!
            По порядку номеров рассчитайсь!
П е р в ы й  п и с а т е л ь (лихо):
            Первый!
В т о р о й  п и с а т е л ь (мучительно):
            Второй ли я?
            Ведь сказать "второй" -
            значит признать, что ты не из первых...
Ю п п (разоряется):
            Я - из первых!
            Я - подсчитал!
            Это - я.

                        (Галдеж. Кое-где поднимаются кулаки.)

Г о л о с  Д и к т о р а:
            Многовековой опыт мировой медицины
            доказал, что писатели органически
            не осваивают порядковые числительные.
            На первый-второй рассчитайсь!

                        (Более или менее оживленная перекличка.)

З а д и р а  Б ы к а (загибая пальцы во время переклички):
            Тринадцать. Все. Разойдись.

(Писатели рассаживаются вокруг космонавта, как вокруг костра.)

К о с м о н а в т:
            Прежде чем приступить к действию,
            расскажу, что уже произошло.
            Манек N сбежал из ателье.
            Он принял решение осчастливить человечество -
            добыть зеленую палочку.
            Все зеленые палочки хранит Задира Быка
            на Сияющем Холме.
            Чтобы заполучить зеленую палочку,
            необходима подпись Задиры Быка
            на Обходном Листе.
            Многочисленные юноши планеты
            пытались добыть зеленую палочку,
            но никому из них не удалось собрать
            все подписи на Обходном Листе,
            и Задира Быка рано или поздно
            зачислял их в Штатные Единицы.
            Манек N убегает из ателье
            и выходит на сцену.

(Манек N выходит на сцену. Он в розовой тоге и сам розовый, и волосы
                                   розовые, и глаза.)

            За Манеком N идет молодежь.

            (Выходит молодежь. Она в грациозном шелковом ватнике.)

З а д и р а  Б ы к а:
            Наша молодежь не может идти
            за манекеном.
            Она же все время шла за Cтроителем.
К о с м о н а в т:
            Она опять пойдет за строителем в конце пьесы.
В с е:
            Ох, уж эта Молодежь!
П о э т е с с а:
            Мужчина картавый - даже пикантно.
            Мужчина же картонный...
М а н е к  N:
            Заткнись, дура!
М о л о д е ж ь (капризно):
            Как ты смеешь! Это я - дура!
            Ведь меня ты так называешь!
            Ну, скажи, что я - дура, а эта - нет!

                        (накануне слез)

Г о л о с  Д и к т о р а:
            Укомплектуйте ваши комплименты.
            Не затягивайте действия,
            космонавт, анкету.
К о с м о н а в т:
            Для более рельефного выражения
            идеи пьесы необходимо ответить
            на некоторые вопросы.
            Кто у вас осведомлен?

                        (Все указывают на Задиру Быка.)

            Социальный строй планеты?
З а д и р а  Б ы к а (мнется):
            А... у нас... нет строя.
            Стройка у нас...
            Построились - и на строительство!
К о с м о н а в т:
            Национальная одежда планеты?
З а д и р а  Б ы к а (широко):
            Ватник.
К о с м о н а в т:
            Герб вашей планеты?
З а д и р а  Б ы к а (скромничает):
            Это... я.
К о с м о н а в т:
            Вы?
            Учитывая и...

            (показывает на когти, как у птицы Феникс).

З а д и р а  Б ы к а:
            Да, и...
            Это я... да.
К о с м о н а в т:
            Флаг вашей планеты?
З а д и р а  Б ы к а (сконфуженный окончательно):
            Это тоже - я.
К о с м о н а в т:
            Понятно.
            А как же вас поднимают и опускают?

З а д и р а  Б ы к а:
            А... меня...
            Только поднимают.
К о с м о н а в т:
            Как же вы развеваетесь?
З а д и р а  Б ы к а (обремененно):
            Приходится.
            Так вот и развеваюсь целыми днями.
            Сам развеваюсь,
            а планету развиваю, по совместительству.
К о с м о н а в т:
            Гимн - тоже вы, конечно?
З а д и р а  Б ы к а:
            Стройся!
            Смирно!
            Гимн!

                                                                     Ват-      У-                    Нам
                                                                     ник                   ра,                   пла-
                                                                     сю-                   пи-                  ны,
                                                                     да,                    жон,                текст,
                                                                     ват-                  да-                   чис-
                                                                     ник                   вай                  ла,-
                                                                     ту-                    вот-                 оплот,
                                 да,                кни                   не
                                                                     для                   па-                  по-
                                                                     пе-                    лец                  до-
                                                                     ре-                    в нозд-            рвать
                                                                     дряг                  рю                   ни-
                                                                     ват-                  та-                   кем!
                                                                     ник!                 лант-               На
                                                                     Для                   ли-                  пла-
                                                                     мир-                 во!                  не-
                                                                     но-                    С ут-               те
                                                                     го                     ра                    счаст-
                                                                     тру-                  про-                ли-
                                                                     да                     же-                  вец
                                                                     и                                   вы-                  тот,
                                                                     для                   вай                  рож-
                                                                     вой-                  ват-                 ден-
                                                                     ны!                   ник,                ный
                                                                     Ват-                  а                      в ват-
                                                                     ник!                 ду-                  ни-
                                                                                              май,                ке!
                                                                                                          что
                                                                                                          те-
                                                                                                          ля-
                                                                                                          ти-
                                                                                                          на!

(Кто-то выкрикивает: «Слава Ватнику!»)

В с е:
                                                                     Сла - а - а - а - а - ва!
                                                                     Сла - а - а - а - а - ва!
            Сла - а - а - а - а - ва!)

Следователь сидит за столом.
У него седые виски,
проницательные голубые глаза.
Выражение глаз - принципиальное.
Следователь плюет в потолок.
К потолку прикреплена мишень
для стрельбы из духового ружья.
В эту мишень он и плюет.
Поплевав некоторое время,
следователь записывает число выплеванных
из энного числа плевков.
Чтобы никто не заподозрил,
что следователь - это следователь,
на фуражке следователя начертано:
"Сле-до-ва-тель".

М о н о л о г  с л е д о в а т е л я:
            Практически покажется - плюю.
            Официально:
                        тренирую глаз,
            а также репетиция для слуха.
            Куда спланировали, вы, плевок?
            Куда, парашютист, вы приземлились?
            Ага:
                        в районе двери,
                                   выше ручки
            на два и две десятых сантиметра.

            Перелистаем дело Манекена.

            Да, дело дрянь,
            загадочное дело.

            Был манекен.
            Стоял он на витрине.
            Раз на витрине -
                        то на высоте.
            Стоял он,
                        проявляя трудолюбье
            и стойкость проявляя,
                        он стоял.

            И чуткости достаточную дозу
            от Штатных Единиц из ателье
            имел он.
                        Ежедневно протирали
            его духовный облик полотенцем.

            Так из каких моральных предпосылок,
            какой моральный кодекс взяв в основу,
            сбежал он?
                        Да и как его осудишь?
            В свободное ведь от работы время
            сбежал!
                        Зачем?
                                   Чтоб осчастливить всех?
            Но ведь известно, что Быка Задира
            сидящий на Сияющем Холме,
            всех рано или поздно осчастливит.

            Но Манек N сбежал.
                        И неизбежно
            его необходимо заподозрить.

            Но в чем?
            Что он совсем не манекен,
            а кто?
                        Ну, предположим...
                                   подполковник...
            Нет,
            Манек N пусть будет манекеном.
            Но как составить нужную кривую
            его передвиженья по планете?
            Он -
            целеустремленный манекен?
            Или -
            маньяк с картонной головой?

            Ведь в данном милом мире пешеходов,
            ведь в данном милом мире -
                        каждый пятый
            с картонной головой.
                        И в каждом пятом
            заложены задатки манекена.
            И, может быть,
                        живые манекены
            опаснее,
                        чем те,
                                   из ателье.
            Ведь Манек N беспол.
                        А манекены
            живые -
                        бесконечно не бесполы.
            Они подвержены деторожденью.

            В исходе:
                        вылетают карапузы,
            ускоренные курсы детства кончив
            досрочно,
                        вылетают карапузы
            ордой картонных бабочек-капустниц
            на огороды людоедства.
                        Цокот
            картонных поцелуев!
                        
                        Цокот фраз
            картонных!
                        И картонные ручонки
            прилежно раздвигая кулаки,
            которые все в мускулах,
                        прилежно
            воспроизводят гимны из картона,
            вступая в возраст Штатной Единицы
            повыше на Сияющем Холме.

            Как в данном милом мире пешеходов
            разыщешь манекена?
                        Как?
                                   Стучать
            по головам?
                        Которая картонна?
            Ого!
                        Попробуй -
                                   стукни раз -
                                               такое
            поднимется стучанье по планете!

            Загадочное дело.
            Дело - дрянь.

Я девочка, я с бантиком,
я с баночкой конфет,
я с деревянной бабочкой
играю восемь лет.

Ах, бабочка из дерева!
Я на тебя дышу:
ну сделайся всамделишней,
прошу тебя, прошу.

Хоть голубой, хоть розовой,
хоть белой, как пожар.
Все звери, как положено,
щебечут и жужжат.

Вот муравей -
              работает,
хоть маленький чуть-чуть,
у ворона от хохота
дрожит чугунный чуб!

Как пирожок поджаристый,
ползет румяный клоп.

Ну, бабочка,
  пожалуйста:
хлоп-хлоп,
  хлоп-хлоп,
              хлоп-хлоп!

                        (Занавес раздвигает Задира Быка.)

З а д и р а  Б ы к а:
            Кто это здесь проявляет
                        организаторскую способность?
            Что это за
                        индивидуальный ансамбль
                                   песни и пляски?
            Ты композитором вырасти хочешь
                        по собственной инициативе?
            Думаешь:
                        песенка нравится публике -
                                   значит опубликуют?
Д е в о ч к а:
            Дурак ты, Задира Быка!
            Отойди вбок, маразматик,
            дай осуществить ребенку счастливое детство.
З а д и р а  Б ы к а (ошеломлен):
            Этот ребенок впал в детство.
            Какой непоследовательный ребенок.
            Удивительно непосредственное применение
            свободных слов.

Детская комната в доме Генерала.
Цементный пол.
Из арматуры - четыре двухэтажные койки.
На каждой койке - бирка.
Слева - пирамидка с деревянными автоматами
            и столовыми ножами.
Справа - тумбочка. На тумбочке - телефон.
            У тумбочки табуретка.
            На табуретке мальчик. Лет шести.
            Мальчик в ватнике с погончиками.
            На ремне, на шпагатике -
            столовый ножик.
            Мальчик спит.
Входит Генерал.
Он тоже в ватнике.
На плечах: золотые параллелограммы,
            с них свисают многочисленные
            звезды.
Генерал тормошит мальчика.
Мальчик не шевелится.
Он спит.

Г е н е р а л:
            Довольно основательно уснул.
Г о л о с  Д и к т о р а:
            Генерал, не разговаривайте белым стихом.
            Вы обязаны разговаривать своими словами.
Г е н е р а л:
            СВОИМИ словами?
Г о л о с  Д и к т о р а:
            Тогда разговаривайте жестами,
            а я догадаюсь о чем
            и озвучу жесты.
            Так будет реалистичнее.

(На протяжении всего действия Генерал только жестикулирует.
За него разговаривает Голос Диктора.)

Г е н е р а л (укоризненно):
            Трудно стало наказывать.
            Большое число чинов.
            Ефрейтор ворчит на сержанта,
            сержант на офицера,
            офицер на генерала.
            Чаще в душе  ворчат,
            но ворчат!

(Голос Диктора звучит слишком громко, дети вскакивают, как при
команде "Подъем". Генерал машет рукой в смысле: - Еще не подъем,
спите,- дети ложатся.)

            Хорошо бы ввести на планете
            единую систему чинов:
            рядовые и  генералы.
            Приказ начальника - закон для подчиненного!
            Нет, плохо!
            Ведь стимул службы!
            Стимул повышения?

(Голос Диктора звучит слишком громко. Сцена с подъемом повто-
ряется.)

            Повысится звание -
            материальный уровень повысится?
            Духовный уровень повысится? -
            необозримо в воображении.

                                   (Смотрит на часы.)

            Рядовые, подъем!

(Дети вскакивают, одеваются, кидаются к пирамидке, расхваты-
вают деревянные автоматы и ножи. Все дети острижены наголо,
как сабли. Генерал спавшему мальчику приказывает):

            Дневальный! Два шага вперед!
            Расскажите обязанности дневального!

(Мальчик раскрывает рот.
Из глубины сцены - мотив колыбельной.)

            Правильно.
            Дневальный, приказываю вам!
С п а в ш и й  м а л ь ч и к:
            Что приказываешь?
Г е н е р а л:
            Не рассуждать!
            Приказываю - и все!
            Выполняйте приказ!

(Мальчик резво куда-то бежит.)

            До завтрака всем вырезать
            по одному автомату. Вольно! Разойдись!

П е р в а я  д е в о ч к а:
            Папа, у нас и так уже
            штук тыща автоматов!
Г е н е р а л:
            Мало!
            Мы обязаны вооружаться каждую секунду.
В т о р а я  д е в о ч к а:
            Папа, но ведь автоматы деревянные,
            они - не стреляют!
Г е н е р а л:
            И палка один раз в сто лет стреляет.
            А если мы изготовим 36500 автоматов,
            каждый день из одного из них
            можно будет стрелять,
            а если 365000 - из десяти!
П е р в ы й  м а л ь ч и к:
            Папа, я хочу конфету!
Г е н е р а л:
            Что, тебе благосостояния не хватает?
В т о р о й  м а л ь ч и к:
            Благосостояния-то хватает,
            но хорошо бы, знаешь, папа, конфету.
Г е н е р а л:
            Конфету захотел!
            Известно ли тебе, что за то время,
            за которое ты будешь разжевывать конфету,
            враг сделает автомат!
Т р е т ь я  д е в о ч к а:
            Пусть и враг съест за это время конфету.
Г е н е р а л:
            Враг не ест конфет.
Ч е т в е р т а я  д е в о ч к а  и  т р е т и й  м а л ь ч и к:
            А чем занимается враг?
Г е н е р а л:
            Враг - враждует.
Д е т и (хором):
            Понятно.
Ч е т в е р т ы й  м а л ь ч и к:
            Папа, расскажи нам сказочку,
            как ты стал генералом?
Г е н е р а л (подозрительно):
            Это - чтобы не делать автоматы?
Д е т и (хором):
            Что ты, папа,
            эта сказочка имеет для нас
            познавательное значение!

(Во время рассказа гаснет свет. На экране проектируется: Маршируют
десять рядов знаменосцев, десять рядов барабанщиков, десять
рядов горнистов, несколько солдат с деревянными автоматами
и столовыми ножами, и в одном сапоге. Летят снаряды и пули. Они
замедленно облетают колонну)

Г е н е р а л:
            Началась война!
            Мы сплотились!
            Мы двинулись!
            Мы проявили массовый героизм!
            Наше знамя - развевалось!

(На экране: за вершину древка держится двумя руками Задира Быка
и горизонтально развевается. Свет загорается)

Д е т и (хором):
            Эта сказочка имеет для нас
            большое воспитательное значение.
Г е н е р а л:
            Приготовиться к завтраку.

(Дети переворачивают кровати. Получается стол. Дети строятся
у дверей и с барабанным боем подмаршировывают к столу. Мелодия
"Гимна Ватнику".)

            Головные уборы снять! Садись!

(Кто-то не снял головной убор)

            Головные уборы надеть! Встать!
            Головные уборы снять! Садись.

(Кто-то не сел)

            Головные уборы надеть! Встать!
            Головные уборы снять! Садись.

(Генерал встает во главе стола. Он черпаком что-то размешивает
в бачке. Потом поднимает полный черпак и чайной ложечкой из
черпака разливает по мискам детей. Сам ест черпаком из бачка.
Входит жена Генерала. Ей лет 25. И дочь Генерала. Ей лет 40.)

Д о ч ь  Г е н е р а л а:
            Жена Генерала передала мне
            Обходной Лист от какого-то Манека N.
            Подпиши, Отец.
Г е н е р а л (в сторону):
            Манек N...
            Из какой-нибудь N-ской части...
            Хорошо бы ввести вместо фамилий N.
            (дочери):
            Почему ты называешь свою маму
            Жена Генерала?
            Скажи: МА - МА.
Д о ч ь  Г е н е р а л а:
            Ма - ма - ма - ма - ма - ма - ма!
Г е н е р а л:
            Головные уборы надеть! Встать!
Д о ч ь  и  Ж е н а  Г е н е р а л а:
            Спасибо тебе, Генерал,
            что ты съел наш завтрак!
Д е т и:
            Спасибо тебе, папа,
            за наше счастливое детство!

Не сказку-пряник
о сером волке
хочу пропеть вам.

Сегодня праздник
с цистерной водки,
с кольчужным перцем,
с консервной банкой
неминучей:
- У деда с бабкой
родился внучек! -

Средь папок,
паники работы
был парень паинька отборный.
Не слаб, как слава
творца при жизни.
Под мышкой правой
росла пружина!
Пружина -
  ужас! -
металла стали!

- Бывает хуже,-
  сказали старцы,
но не заплачешь же
в полотенце.
Давай выращивать
младенца.

Двор детства полон
футбольных матчей,
но был футболом
не болен мальчик.

Нет, чтобы юркнуть
в речные блики -
хватал за юбку
родных и близких,
хватал он крупно,
шелка коверкал,
держался -
  ух как!
Тянула руку пружина кверху -
тянула к юбке!

Менялись шапки,
линяла вата...

Он рос не шатко
и не валко,
не впрямь, ни криво
не шкаф, ни шкодник.

Настал период
учебы школьной.

Кто разгадает,
класс что спрягает
кто разгильдяям
сует шпаргалки...

Сказать помягче:
класс учит хрупко.

И только мальчик
все тянет руку -
все -
  в учрежденьях
самодельных,
и в самых высших
заведеньях.
Рука исправна!
Пружина -
  ох, как!
Его избрали
в огромный орган!
А после -
  в орган
еще огромней,
где много-много
деяний громких.
Где всем обширно
угрожают...

И вот пружина
совсем разжалась.

Он ходит
  с поднятой рукою,
как будто хочет
  сорвать планеты.
И изреченья его рокочут
и поминутно пламенеют.

Но будет что же -
  ведь годы к ногтю! -
когда он все же -
  как все -
загнется?

Сыграют нудно,
оденут ало,
и вновь непонятость,
  расколы...
Кому он нужен
на пьедестале
вдобавок -
  с поднятой рукою!
---------
Мне жалко детку...
Ведь так старался!
Какой был Деятель,
Соратник!

Г о л о с  Д и к т о р а:
            Подписав Обходной Лист у Генерала,
            Манек N прибыл в кабинет Ученого.
            Диалог между Генералом и Ученым
            был настолько содержателен,
            что сдержанный автор
            не отважился воспроизвести оный диалог
            перед зрителем.
            Вместо оного диалога
            автор воспроизводит Монолог Молодежи,
            который худо воспринимает и сам автор,
            но Молодежь решительно отказалась
            вычеркнуть оный монолог из пьесы.
            Кабинет Ученого.
            Кругом разноформенные зеркала.
            Вместо паркета пол выложен зеркальными
            плитками.
            Ученый ползает на коленках по плиткам,
            рассматривая в каждой плитке
            свое отображение.
М о н о л о г  М о л о д е ж и:
            Зеркала!
                        Как зеркальные карпы, плывут зеркала,
            плавники их плавны.
            Хладнокровно, как танки,
                        улыбаются зеркала
            голубыми губами.

            Ах, величье!
            Вали на величье, ученый,
            вечную окаменелость извилин
            и окаменелость желудка! -

            Зеркала отразят,
            что твоя величавая личность
            в лучшем случае - это личина,
            что лицо твое не менее морщинисто,
            чем лицо жабы.

                        (Ученый достает альбом с фотографиями)

            Пролистай фотографии.
            Фотографии - тоже зеркала,
                        только из фотокартона.
            
            На фотографиях:
                        фотокартонные деревья,
                        фотокартонные животные,
                        фотокартонные извилины лица и мозга -
            отображены конкретно
            и навсегда отглянцованы.

            И не надо стучать кулаком по зеркалам.
            Зеркало - не стол,
            с него не потребуешь.
            И не надо угрожать зеркалам.
            Зеркалам грозит
                        разве что шаровая молния,
            но шаровая молния -
            редчайшее явление природы.

            Зеркала закалены!

П о с л е д н я я  ч а с т ь  м о н о л о г а  У ч е н о г о
            Трудно ученому-новатору.
            Как добиться, чтобы все обычное
            стало необычным?

            Как добиться,
                        чтобы рак на горе свистнул,
                        а щука запела?
            Рак тогда заменил бы милиционеров,
            а щука - теноров Оперного Театра.
            Сколько бы освободилось людей
            для строительства Нового Здания!

            Сахар снова сегодня сластил.
                        Было больно
            наблюдать,
                        как идут на работу люди,
            разгибая и сгибая ноги в коленках.
            А ведь ноги намного сильнее, чем руки, по мускулатуре.

            Как добиться,
                        чтобы люди ходили на бровях,
                        или на глазных яблоках,
            освободив таким образом ноги
            для строительства Нового Здания?

Во всю сцену прямоугольный стол из арматуры. Стол богато
оформлен. Входят все действующие лица пьесы, исключая
детей. Входит Алка Голик - делегат от общества. Все
готовятся выпить.

А л к а  Г о л и к (орет):
            Для проведения события
            предлагаю избрать Директора Стола.
            От нашего общества выдвигаю кандидатуру:
            Задира Быка!
                                   (аплодисменты)
            Кто против?
                                   (нет против)
            Единогласно.
                        (Бурные аплодисменты.
                                   Поднимает руку Задира Быка.)

З а д и р а  Б ы к а:
            Я - против.
                        (натянутое безмолвие)

А л к а  Г о л и к:
            Вы... кого же... выдвигаете?
З а д и р а  Б ы к а:
            Я выдвигаю кандидатуру Задиры Быка.

                        (натянутое безмолвие)

А л к а  Г о л и к:
            Значит, Вы - не против?
З а д и р а  Б ы к а:
            Я не против кандидатуры,
            но решительно против
            громогласных интонаций ее выдвижения.
(Бурные, долго не смолкающие аплодисменты, переходящие в овацию.
Все встают. Слышатся возгласы. Все готовятся выпить.)

(Входит Манек N.
За ним Следователь. На некотором расстоянии. Он старательно
копирует движения манекена. Он выслеживает манекена)

С л е д о в а т е л ь (манекену):
            Извините, вы не имели в прошлом шрама?
            К примеру, возле носа?
М а н е к  N:
            Нет, не помню.
С л е д о в а т е л ь:
            А как вы относитесь к шпионажу?
М а н е к  N:
            Да отношусь, как отношусь.
            А вы что, шпион?
С л е д о в а т е л ь:
            Да, я шпион.
            А вы - диверсант?
М а н е к  N:
            Да, я - диверсант.
С л е д о в а т е л ь:
            Очень приятно.

                        (пожимают руки)

            А правда, Задира Быка - скотина?
З а д и р а  Б ы к а:
            Кажется, меня кто-то охарактеризовал?
У ч е н ы й:
            Следователь утверждает, что Вы - скотина.
З а д и р а  Б ы к а:
            Что ж!
            Мы все имеем право применять
            свободные слова.
            Значит я и есть - скотина.
            А так как вы избрали скотину,
            то и вы все - скоты!
            Эй, скот Первый Писатель -
                                   мычи!
П е р в ы й  п и с а т е л ь:
            Поднимаю голос протеста!
            За что вы меня обличаете?
            Применять свободные слова -
            значит свободно поощрять.
С л е д о в а т е л ь:
            Подозреваю:
            Ученый составил ошибочное мнение
            о моих словах.
            Я сказал, что Задира Быка -
            с картины,
            напрмер, с картины нашего общепризнанного
            художника, понятого всеми.
Г е н е р а л (не выдержав):
            Приготовиться к событию!

                    (Откупоривает бутылки. Все готовятся выпить.)

А л к а  Г о л и к:
            У кого душа нараспашку?
                        (Все поднимают руки.)
            Раз у всех душа нараспашку,
            означает:
            все мы люди открытые.
            И голосование должно быть открытым.
            Кто против?
                        
                        (нет против)

            Единогласно.

                        (Поднимает руку Задира Быка.)

З а д и р а  Б ы к а:
            Я - против.
С л е д о в а т е л ь (манекену):
            Хорошо бы нарушить общественный порядок.
М а н е к  N:
            А вы что - нарушитель?
С л е д о в а т е л ь (живо):
            Да, я нарушитель. А вы - рецидивист?
М а н е к  N:
            Да, я рецидивист.

                        (выходит)

С л е д о в а т е л ь:
            Очень приятно.
              
                        (тянется пожать руку)

З а д и р а  Б ы к а (всем):
            Я вас уверяю, что устраивать
            открытое голосование -
                        нецелесообразно.
            Ведь существуют тайные движения души.
            От этих движений и необходимо исходить
            голосуя.
А л к а  Г о л и к:
            Занести в списки только одну кандидатуру?
З а д и р а  Б ы к а:
            Две - уже колебания.
            Одна - неколебимо.
Ю п п:
            Выдать карандаш, чтобы смогли
            вычеркивать.
З а д и р а  Б ы к а:
            Нет, карандаши выдавать не надо.
В с е (хором):
            А как же вычеркивать?
З а д и р а  Б ы к а:
            Если кто желает вычеркнуть -
            пусть вычеркивает из своего сердца,
            а бюллетень - это документ,
            его марать несолидно.

                        (Входит Манек N. Он несет ящик зеленых палочек.)

Н е с к о л ь к о  п и с а т е л е й:
            Выпьем за нашего юбиляра.
            Он добыл Зеленые Палочки.

(Аплодисменты. Все поспешно хватают рюмки. Все собираются
выпить)

З а д и р а  Б ы к а:
            Позвольте мне маленько
            кое-что произнести.

(Насчет выпить - безнадежность. Манек N раздает Зеленые
Палочки. Задира Быка открывает рот и жестикулирует. За сценой
торжественная музыка. Так и не выпили.)

Длинный чугунный фонарь.
До потолка сцены.
Фонарь похож на горло и разграфлен.
Снизу кто-то, вроде ангела, во всяком случае с
крыльями, поднимает луну, как флаг, на шпагате.
Когда луна поднимается до двух третей фонаря,
в глубине сцены освещается Манек N.
Длинная вереница персонажей,
участвующих и не участвующих в действии,
приносят обратно зеленые палочки
и втыкают их в ящик.
Никто не знает, как ими пользоваться,
а многие - опасаются.
В общем-то, если бы они сами добыли
Зеленую Палочку, может быть все было бы и не так.
Но сейчас они понуро возвращают символ счастья,
даже Задира Быка.
А в центре сцены веселится хор и хоровод старух
вокруг громадного помойного ведра.
Они поют приблизительно такую песню.

                    Молодое весло
                    по морю, по морю,
                    а нам и так весело
                    с ведром помойным.

                    Нас легко обременить
                    парочкой селедок,
                    но не легко обманить
                    палочкой зеленой.

В этом городе юмор блуждал, блуждал,
не блудил – блуждал,
                        обалдел – блуждал,
и блестела трамвайная борозда
в две линейки стальных борозда.
 
Юмор брел бороздой,
                        как трамвайный конь.
Вечерело.
            Строительные костры
поворачивали полотняный огонь,
стали краски, как рыси, серы.
 
Проститутки молились:
малы в цене
стали нынче тела –
                  за фужер вина!
 
Ликовал одинокий милиционер
где-то в парке,
            как филин
                        и как финал!
 
Он один ликовал.
Он один себя
научился доподлинно выражать.
 
Заблудился юмор.
            Стада собак
разучились вилять и ржать.
 
Потеряли потом кастраты-коты
за собаками юмор вслед.
Опустели излюбленные кусты:
ни пропойц, ни возлюбленных нет.
 
Потеряли юмор сто тысяч жен,
отдаваясь мужьям всерьез,
колыхался над городом детский звон
колокольных, кукольных слез.
 
Юмор был раскорячен, как "М" метро,
был как дворник,
            согбен и наг.
Над коричневой, чернорабочей метлой
бился фартук, как белый флаг.
 
Для него уготован был дом и сан,
добрый самый запас посул.
 
---------
 
Слава богу,
что все я выдумал сам,
и в такой эпизод раздул!
 
1
 
Ночь.
Город.
Стены зданий красные,
сходящиеся на вершине под углом.
Стены,
треугольные кирпичные арки.
На стенах
толстые белые водосточные трубы.
Оцинкованные.
Трубы позванивают, колеблясь.
Где-то позади города – прожектор.
Синее рассеивающее освещение.
Из глубины города пробирается собака.
Дворняга.
Может быть, сука,
но не исключена возможность, что кобель.
Собака поднимается на задние лапы,
обнимает одну из водосточных труб
и о чем-то скулит.
Так скулит! – без задних ног!
Не лает – скулит.
Скулит – не воет,
потому что нет луны,
а без луны собаке выть неподходяще.
Появляется милиционер.
Синее одеянье и белые перчатки.
Он опечален и пьян.
Этот поет и без луны.
Очевидно, в прошлом наблюдал милиционер,
как играют на струнных инструментах.
Потому что производит движения,
подражающие перебиранию струн.
Милиционер поет романс.

Надолго удлинились дни,
не летние теперь,
как не бывать теперь теплей,
так нет и нет луны.
 
А местопребывала тут
луна в последний раз
в зазоре краснокожих туч,
как нелегальный глаз.
 
Последний, кто луну видал,
Министр Карты Пик
с лицом, прозрачным, как вода,
и гладким, как родник.
 
Он, пьяный, новолунья план
в парламент приволок.
То, может, не луна была,
а так – блестел плевок.
 
Все вечно. И вино и ночь.
И непонятно нам:
– Ничто не вечно под луной...
– А где она, луна?
 
Появляется художник. Кулаков. Ему 30 лет. На одну треть его волосы черные, на две трети – седые. Он в сером пальто. На пальто нацеплены памятные значки всего Земного Шара. Для развлечения. Художник весел и пьян. У него выправка офицера. Кулаков галантно щелкает каблуками.
 
К у л а к о в:
            Вашу ручку, мадам!
 
(Милиционеру безразлично: мадам ли, мсье ли, сеньорита ли, он в таком состоянии, которое допускает любые перевоплощения. Милиционер братски протягивает руку. Художник принимает руку, как правительственную награду.)
 
            Ах, ваш романс, мадам! Вы – самая музыкальная
            милиционера на Земном Шаре! А вот почему нет луны?
М и л и ц и о н е р:
            Я учусь на философском факультете.
 
Появляется поэт. Спартак Даву. Он пра-пра-пра-внук наполеоновского маршала Даву. Он бежит с телефонной трубкой в руке. Поэт непонятно пьян. Волосы свисают на лицо, как длинные черные сабли. Даву толст и бежит немного впереди своего брюха. Сейчас он будет беседовать по телефону. Целеустремленность этой беседы неясна, потому что у трубки нет шнура.
 
С п а р т а к  Д а в у  (озабоченно):
            Подожди, я переменяю ухо.
 
(Поэт отнимает трубку от уха левого и приставляет к уху правому.)
 
            Плохо слышно!
К у л а к о в:
            Это вы метко подметили. Слышно плохо. (веселится)
С п а р т а к  Д а в у:
            Не вмешивайтесь в мои творческие планы.
М и л и ц и о н е р:
            Я учусь на философском факультете.
 
Появляется жена поэта. Она ведет четырех пьяных милиционеров.
Да и сама – не первой трезвости.
 
Ж е н а  п о э т а:
            Он должен быть здесь. Он всегда убегает сюда
            в творческую командировку.
 
Спартак Даву вывешивает заранее приготовленную табличку "Меня здесь нет" – на грудь. Теперь он стоит далеко позади своего брюха.
Жена снимает табличку. Читает ее вслух. Разъяряется.
 
            Его здесь нет! Необходимо проникнуть в его
            творческие планы!
М и л и ц и о н е р ы (безразлично):
            Необходимо проникнуть в его творческие планы!
Ж е н а  п о э т а (Кулакову):
            Когда поэт задумывает творческий план, я его
            немедленно сдаю в милицию. И мне – спокойно!
М и л и ц и о н е р ы (вразнобой, безразлично):
            Преступно задумывать неизвестные никому творческие
            планы. Необходимо послать извещение в милицию.
К у л а к о в (веселится):
            А может, его навсегда посадить в милицию?
Ж е н а  п о э т а:
            Это не человечно. А вдруг поэт ничего и не хотел
            задумывать? Нужно в милицию во время задумывания.
            И мне – спокойно!
 
Собака лает. Милиционеры умиляются, что все, как положено: вот и собака лает. Их смена закончилась. Милиционеры укладываются спать. Жена поэта прикрывает их прозрачной, если так можно выразиться, газовой тканью. Кулакову надоело веселиться. Он присаживается на тротуар. Жена поэта уходит. Тревожная. Искать поэта. Прожектор гаснет и здания становятся черными. Но водосточные трубы настоятельно белеют. Собака уходит. Зевая. Нет луны. Из одного из окон вылезает целая семья в белом: мужчина и двое взрослых детей в кальсонах, женщина в нижней рубашке, кошка – неодетая. Мужчина ступает на провод, поднимает очи к небу. Матерится. Лунатики – неудачники. Нет луны. Влезают в окно. Тихо в городе. Только слышен заливистый храп милиционеров. Заливистые колокольчики! Вдруг Спартак Даву начинает мрачным голосом орать народную песню.

Ох, и парень окаянный!
Ох, тельняшка синяя!
Плыл моряк по океану
собственными силами.
 
Плыл он методом древнейшим –
загребая ручками,
увлекался он донельзя
алкоголем, руганью.
 
В кабаках бывал и в прочих
высших заведениях.
Не ученый, не рабочий:
мысли – безыдейные.
 
Был он пра-пра-внук Тацита
и Марии Медичи.
И выделывал досыта
разные комедии.
 
Так, когда луна пропала,
по такому фактору
привязал он пару палок
и поплыл к экватору.
 
Плыл он лихо, как окурок,
к волнам – по касательной.
А лукавые акулы
стали есть красавчика!
 
Уши съели, руки съели
и другие мелочи.
Не покинуло веселье
пра-пра-внука Медичи.
 
Стали есть его пониже,
даже ниже, чем живот...
– Ничего – сказал парнишка, –
все до свадьбы заживет!
 
Поэт укладывается спать, ворча что-то в телефонную трубку. Да осуществятся его творческие планы. Остается один Кулаков. Он развешивает флаги по водосточным трубам.
 
К у л а к о в:
            Завтра проснутся, а на их улице – праздник!
М и л и ц и о н е р (бормочет спросонок):
            Я учусь на философском факультете.
 
– Все хорошо, что хорошо качается, – изрек мудрец,
разглядывая повешенного.
 
1962 год

Внутренности кабака в Гренландии.
Возможно, это и не кабак - ресторан, танцевальный зал, дом Творчества, ибо в Гренландии помещений, отличающихся от кабака, не существует.

Итак, внутренности кабака.
Столы из белых тканей. На столах и под - посуда.
Она не наполнена ни щами, ни цыплятами табака.
Человек двадцать матросов дальнего плавания.
Они делают вид, что едят и что сыты.
В центре помещения - деревянный стол.
Единственный деревянный.
Возле стола: Братик Прутик и Братик Бредик - близнецы, эскимосы, тунеядцы.
Они делают вид, что пьют и что пьяны.
Между столами: как молния, в алом фартуке, фатальная женщина. Прорицатели определяли: не исключено, что в будущем она - Министр Здравоохранения. В данный момент женщина, слава богу - Официантка.
В правом углу помещения - винтовая лестница.
На верхней площадке: Майор войск связи; на нижней площадке: Лейтенант, командир музыкального взвода; они: порхают по своим площадкам, расстреливая друг друга из кольтов; они: друзья детства, поэтому, напиваясь, организовывают дуэли; они:
рискуют жизнью друг для друга.
На заднем плане помещения вывеска:
"Овощи - Фрукты".
Овощей под этой вывеской никто не обнаруживал, но в погоду, богатую атмосферными осадками, над вывеской витает обнадеживающий аромат овощей. Фрукты под этой вывеской никогда не созревали. Но фрукты нарисованы на витрине. По мнению художника, никогда не употреблявшего фрукты, они, фрукты, напоминают мотороллеры. Под вывеской лежит Лавочник. Он пьян до неузнаваемости. Во время войны Лавочник служил в партизанских отрядах Чехословакии, Италии, Франции. Он досконально владеет семью языками Европы, и прохлаждается в должности лавочника в международном порту. Одна рука пьяного Лавочника загнута колесом, и по образованному рукой колесу скачет белка. Лавочник выловил белку в Польше и хранит, как драгоценную реликвию Второй Мировой войны.
У всех присутствующих в кабаке - мечты. В общем: царит атмосфера веселья и взаимопонимания.

Входят: четыре Слесаря и один Кесарь. На Кесаре горностаевая мантия и корона. Слесари едят колбасу. Кесарь подбирает кожуру и величественно пережевывает ее.

К е с а р ь (заметив, что Слесари собираются запеть оскорбительную песню; поспешно):
Повелеваю спеть милый пустячок про меня.
С л е с а p и:

            На белом свете Кесарь жил,
            ой-ли, ой-лю-лю-ли!
            Он ежедневно жарил жир
            и языком юлил.
 
            А Слесарь честен, как мишень,
           как спичка, сер и мал.
            Он гвоздики за вермишель
            условно принимал.
 
            И Слесарь план не выполнял,
            он - в потолок плевал.
            На производстве сочинял
            Легенду о Правах.
 
            Но Кесарь на завод пришел,
            проплакал все глаза.
             - Ты сочинил нехорошо, -
            он Слесарю сказал.
 
            - Есть производство! Нет - Легенд! -
            Сказал,
                        и Слесарь - ниц.
            Ведь Кесарь был интеллигент и
                        экзи-
                                  стен-
                                               циа-
                                                          лист!
 
            Последний случай был в аду,
            ой-ли, ой-лю-лю-ли!
            На сковородку, на одну
            два дурака легли.
 
            Они лежали, не дыша,
            большой огонь пылал.
            И спорила с душой душа:
            кто прав,
            а кто
            не прав?